Вечером 24 сентября 1941го года эшелон №745, перевозивший выселенцев Лизандергейского и Краснокутского кантонов бывшей немецкой автономии, в том числе и семью Готлиба Майера, прибыл на станцию Чаны, Новосибирской области. Состав был укомплектован товарными вагонами с набитыми в них нарами. В среднем, в одном вагоне перевозили порядка 80ти человек. Места на нарах всем не хватало, поэтому многие спали на полу на сене. Эшелон находился в пути две с половиной недели. В этот же вечер на станцию прибыл ещё один состав №765, вышедший со станции Безымянная тремя днями позже и перевозивший жителей Лизандергейского и Кукусского кантонов. Больше на станцию Чаны составов с Поволжья не приходило.
Сама станция находилась в то время в стороне от посёлка Чаны в поле, где людей и выгрузили для дальнейшей транспортировки в Венгеровский (состав №745) и Чанский (состав №765) районы. Уже выпал первый снег, было холодно и земля успела подмёрзнуть. Первым делом, Готлиб нашёл пару досок на станции и смастерил детям небольшую скамейку, чтобы они не сидели на голой земле. После, он достал семейную библию и покрестил на ней маленького сына Готлиба. Этот факт может свидетельствовать о том, что Готлиб юниор был очень серьёзно болен и родители всерьёз опасались за его жизнь (Nottaufe).
Эшелоны с переселенцами пустили по южной железнодорожной ветви (через Казахстан), так как центральная ветвь была перегружена составами, идущими на фронт. Большинство транзитных станций южной ветви были абсолютно не подготовлены для прохода такого большого количества составов с Поволжья и не могли снабдить их в должной мере самым необходимым - питьевой водой и провизией. Вследствие этого, люди вынуждены были пить ту воду, которую удавалось достать на станциях. В результате, в эшелонах разражались эпидемии кишечных инфекций (брюшной тиф, дизентерия) жертвами которых становились, в первую очередь, дети. Возможно, одну из таких инфекций подхватил и сын Готлиба, которому на тот момент исполнился ровно год.
Транспорт, который должен был забрать людей и развести их по колхозам и совхозам, ещё не пришёл и людям пришлось ночевать прямо на станции в поле. Готлиб и ещё несколько человек, пошли в село Чаны и попросили местную администрацию выделить им какое-нибудь помещение для детей. Помещение детям было выделено (клуб).
На следующий день людей начали развозить по конечным пунктам назначения. Готлиба с семьёй погрузили в полуторку (небольшой грузовичок) и направили в Венгеровский район. И хотя, расстояние до конечного пункта было небольшим (около 80ти километров), грузовик умудрился в дороге сломаться. Дело было вечером и Готлиб серьёзно опасался, что ночью дети в машине могут замёрзнуть. Недалеко от трасы находилась небольшая деревушка, в которую он пошёл искать ночлег. Однако, местные жители, узнав, что имеют дело с немцами, наотрез отказывались пускать людей к себе на ночлег. И дело было даже не в ненависти к немцам, а в страхе перед ними. Большинство местных жителей слышало о немцах только из средств массовой информации и источников карикатурно-плакатной пропаганды, поэтому представляли себе их в виде животных или одноглазыми рогатыми чертями с хвостом. Причём, совершенно серьёзно. Готлибу удалось найти одну сердобольную женщину, которая пустила его жену с детьми на ночлег к себе в дом. Сам же он, ночевал в машине и чуть не замёрз в эту ночь. Однако всё обошлось. На следующий день семья прибыла в конечный пункт назначения - деревню Рямово, первое отделение и центральную усадьбу Рямовского совхоза, Венгеровского района, Новосибирской области.
Венгеровский район
Венгеровский район находится на западе Новосибирской области и имеет общие границы с Омской областью. Территория района занимает площадь больше 600 тысяч гектар. На сегодняшний день, в районе проживает около 18.000 человек, при этом уровень населения, начиная с распада СССР постоянно падает. Административным центром района является село Венгерово.
Ещё с древних времён, водный путь был наиболее удобным для передвижения. По территории Венгеровского района протекает правый приток Иртыша - река Омь, в устье которой стоит город Омск, названный в её честь. На протяжении столетий Омь была частью Старого Московско-Сибирского Тракта, соединявшего Москву с Сибирью, а позднее и с Китаем. К концу 19го века тракт уже был не в состоянии обеспечить грузопоток Российской империи и рядом с ним была построена Транссибирская железнодорожная магистраль. Недалеко от тракта, на реке Тартас (приток Оми), в 1753м году было основано село, у которого поначалу не было названия. Село было заложено согласно царскому указу как зимовье для ямщиков Тарского ведомства. Согласно народной легенде, царские чиновники, проводившие в 18м веке перепись населения вдоль тракта, наткнулись на несколько голых детишек возле этого села. Видимо, чиновники обладали здоровым чувством юмора и поэтому внесли его в ревизионные списки под названием "Голопупово". В начале 19го века в селе была построена Спасская церковь и оно было переименовано (после 1830го года) в Спасское. В 1925м году село стало административным центром новообразованного Спасского района. В 1933м году село Спасское было переименовано в Венгерово, в честь уроженца села, погибшего во время Гражданской войны. Венгеров был комиссаром партизанского отряда, воевал против Колчака, был взят в плен и расстрелян в прямо в селе на берегу реки Тартас. Вместе с селом был переименован и район.
Деревня Рямово
Примерно в 40-45ти километрах к северо-востоку от Венгерово находилась деревня Рямово. Деревня было основана в 1796м году ссыльными литовцами (участники польского восстания 1795-1796гг). Литовцы были людьми достаточно закрытыми и не хотели "мозолить глаза" местному начальству, поэтому деревню свою они основали вдали от основного тракта в заболоченной местности, отсюда и название деревни Рямово (сфагновое болото). Литовцы были политическими ссыльными и у себя на родине занимались, преимущественно, сельским хозяйством, а потому, людьми они были деятельными и хозяйственными. Деревня очень быстро встала на ноги и к концу 19го века в ней уже проживало около 250ти человек. В 20х годах прошлого века население деревни составляло уже 655 человек - в основном, литовцы. В деревне уже имелись сельсовет, школа и маслозавод.
В начале 50х годов, Рямовсий сельсовет был перенесён в Усть Ламенку. Возможными причинами этому могли быть отток населения из деревни, после отмены спецпоселений и разукрупнение колхозов и совхозов. Как бы то ни было, после этого жизнь в Рямово начала постепенно угасать. Хозяйственные книги деревни велись до 1963го года. Окончательно, своё существование деревня Рямово прекратила в 1984м году. На сегодняшний день, от деревни осталось пара развалин и два креста с короткой надписью "1796-1984" - один деревянный, другой железный на случай, если лесные пожары уничтожат первый. Дорог в деревню больше не существует и добраться до неё можно лишь по охотничьей тропе.
Рямовский совхоз
Да, здесь всё очень сложно. В интернете практически нет никакой информации о Рямовском совхозе. Более того, некоторые источники утверждают, что в 1929м году в деревне Рямово была образована сельхозартель имени Крупской и на её базе, три года спустя, был основан Рямовский колхоз, который позже объединился с колхозом "Красная заря" в новый колхоз "им. Ворошилова". На официальном сайте соседнего с Венгеровским Усть-Таркского района, я нашёл информацию о том, что до 1950го года, колхозы в тех местах имели небольшие размеры и даже в маленькой деревне их могло быть несколько. И только весной 1950го года в Москве было принято решение об укрупнении колхозов, чтобы иметь возможность использовать сельскохозяйственную технику. Возможно, на одной территории вокруг деревни Рямово существовали одновременно и Рямовский колхоз и Рямовский совхоз. Единственными, более или менее серьёзными источниками информации по Рямовскому совхозу, которые я нашёл, были:
На их основе я и попробую восстановить хронологию основания и существования Рямовского совхоза.
Да, не густо. Из всего выше сказанного можно утверждать, что Рямовский совхоз действительно существовал и что у него была вторая ферма, ставшая несколько позже селом Блинково. Так как семья Готлиба жила на третьей ферме, а их дети ходили в среднюю школу на первую ферму (центральное) Рямовского совхоза, то можно сделать вывод, что в 1941м году в совхозе было три фермы (отделения). Вопрос: "Где они могли находиться?"
Никакой информации об этих фермах в интернете я не нашёл. Последней надеждой были географические карты СССР 30х-80х годов, но и здесь всё не так просто. Первая и единственная довоенная детальная карта местности Венгеровского района была изготовлена в 1932м году. На этой карте есть деревня Рямовое, которая расположена на берегу озера Аранкуль. Так же, к юго-западу от озера есть поселение, которое называется Аранкуль. К востоку от озера Аранкуль (в 3-4х километрах), расположено озеро Бурбуковое. И всё. На следующей карте от 1985 года, в этом же районе обозначены деревни Блинково и Гордеевка, а также село Новорямовское, которое находится километрах в 7-8ми к северу от озера Аранкуль. Деревня Рямово на карте не обозначена. Никакой информации о деревне Гордеевка и о селе Новорямовское в интернете я не нашёл, поэтому в поисках 1й фермы и 3й фермы я буду полагаться исключительно на рассказы Нины Эрнстовны (рожд. Кинстлер - жена Ивана Готлибовича Майера) и Готлиба Готлибовича. Нина Эрнстовна довольно подробно описала месторасположение 3й фермы:
Возможно, речь в данном случае, может идти о деревне Гордеевка, которую можно увидеть на карте от 1984го года. Единственное, что меня в данном случае смущает, это озеро Бурдыково, так как на карте от 1932го года оно обозначено как "Бурдуковое" и находится в паре километров к востоку от озера Аранкуль. Однако, на современной карте от 2001 года прямо через дорогу от деревни Гордеевка имеется заболоченное займище Бурдуково, в котором также находится озеро и которое также могло иметь одноимённое название. Всё остальное совпадает довольно точно. Название озера "Бурдыково" или "Бурдуково" очень необычное, и я полагаю, что речь в данном случае, идёт об одном и том же озере. Единственное упоминание о деревне Гордеевка я нашёл на сайте Петропалвовской администрации Венгеровского района. В нём говорилось, что Гордеевка, вместе с Рямово и Блинково с 1920 года принадлежали к Петропавловскому сельсовету. В 1962м году Гордеевка отошла к Усть-Ламенскому сельсовету. Это косвенно подтверждает тот факт, что все три деревни могли быть частью Рямовского совхоза.
По поводу села Новорямовка, которое отсутствует на карте 1932го года и появляется только на послевоенных картах (задать в поиске "Венгерово"), у меня есть только одна версия. Это село могло быть первой фермой и центральным Рямовского совхоза и появилось оно с момента создания самого совхоза (ближе к середине 30х годов).
Готлиб Готлибович и Нина Эрнстовна также рассказывали, что недалеко от них, по дороге в сторону Усть Ламенки, находилась деревня "Заготскот". Вернее сказать, это была даже не деревня, а база, на которой жили и работали люди. Мне стало интересно, а откуда вообще появился термин "Заготскот" и что он означает? Порывшись в интернете, я нашёл следующую информацию по этому поводу:
В 1936м году, по решению председателя Совнаркома - Молотова, были организованы базы «Заготскот». В этот период в СССР было 2400 районов, и в каждом из них была организована своя, такая вот - база. Основной задачей данных организаций являлась заготовка мяса по госпоставкам от хозяйств района и закупки у населения крупного рогатого и другого домашнего скота. Заготовленный скот откармливался на базах до определённых кондиций по весу и жирности, а после сдавался в мясокомбинаты на убой. В целях обеспечения баз собственными кормами для скота возделывались зерновые культуры и картофель на закреплённых государственных земельных площадках с населёнными пунктами.
Возможно, база "Заготскот" была основана, также как и другие, в 1936м году. Ни на одной карте база не обозначена.
В общем, на момент прибытия семьи Готлиба Майера с семьёй в Рямовский совхоз (26.09.1941), он мог выглядеть следующим образом:
Наиболее удобной для обозначения всех этих ферм и базы оказалась карта Генштаба СССР от 1985 года. Я вырезал кусок этой карты и пометил на ней все интересующие нас объекты (смотри здесь). Всю карту можно посмотреть здесь (задать в поиске "Венгерово").
Жизнь семьи Майер в совхозе
Семья Майер прибыла на 1ю ферму Рямовского совхоза 26го сентября 1941 года. На первое время семью поселили в доме у одной пожилой женщины, после, им выделили комнатку в бараке. Барак представлял из себя дом из тёсаных брёвен с длинным коридором, к которому примыкали друг за другом пять комнат. Внутренние стены барака были сделаны из плетёного лыка (липовой коры) и создавали только визуальное ощущение того, что комнаты были отделены друг от друга. В каждой комнатке были маленькие сенцы, сделанные также из плетёного лыка.
Занимался совхоз разведением крупного рогатого скота, производством мясомолочных продуктов и подготовкой кормовой базы для животных. В небольших количествах на полях совхоза выращивались горох, овёс и рожь.
В начале 1942го года Готлиба забрали в Трудармию и семья Майер осталась без отца. Мать работала на ферме дояркой. Старшая дочь Амалия занималась хозяйством и следила за младшими детьми. В это непростое время она практически заменила младшим братьям и сестрёнке мать, хотя ей было всего 10 лет. Если выдавалась свободная минутка, Амалия ходила по соседям (местным крестьянам) и предлагала помощь на дому, так как семья жила впроголодь. Соседи за работу давали маленькой Амалии немного еды. Как-то, она прибиралась в доме односельчан и те насыпали ей полные ладошки квашенной капусты. Амалия прямо так и принесла её домой. Дети окружили её на пороге дома и начали кушать капусту прямо с ладошек. Когда капуста кончилась, мальчишки ушли, а маленькая Мария никак не могла отойти. Она была очень измождена от голода и ещё долго своими тоненькими, почти прозрачными пальчиками аккуратненько соскребала остатки капустного рассола с ладошек Амалии.
Трудармия
Большую часть времени в Трудармии Готлиб провёл в Воркутинском исправительно-трудовом лагере. В Википедии я нашёл информацию о том, что первые немцы трудармейцы прибыли в Воркутлаг только в апреле 1943го года из Волжского ИТЛ. Возможно, Готлиба в 1942м году сначала отправили в Волжский ИТЛ, который находился в посёлке Переборы под Рыбинском и участвовал в сооружении гидроузлов Рыбинской и Углической ГЭС.
Воркутлаг был организован в 1938м году и был одним из крупнейших исправительно-трудовых лагерей ГУЛага. За 22 года существования лагеря, через него прошли сотни тысяч заключенных, десятки тысяч навеки остались лежать в вечной мерзлоте тундры и точное число их до сих пор неизвестно. Об условии жизни и работы заключённых лагеря можно судить хотя бы по тому факту, что Воркутлаг был единственным лагерем, на территории которого во время войны вспыхнуло восстание заключённых. В начале 50х годов, количество заключённых, занимавшихся строительством угольных шахт и добычей угля, достигало 70.000 человек. Так же, заключённые участвовали в строительстве и обслуживании комбината "Воркутауголь", который снабжал страну углём. Управление лагерем находилось в посёлке Воркута, основанном двумя годами ранее. И посёлок, и лагерь получили своё название в честь реки Воркута, на которой они были расположены и название которой переводится с ненецкого языка как "изобилующее медведями".
В апреле-мае 1943го года в Воркутлаг прибыло 3.340 немцев трудармейцев. Готлиб вспоминал, что через некоторое время, после их прибытия в лагерь, начальник шахты, за которой их закрепили, выстроил всех на плацу и спросил, у кого из них имеется экономическое образование. Готлиб был единственным, кто поднял руку. Всех распустили по баракам, а Готлибу начальник приказал следовать за ним. Придя в контору, он открыл одну из комнат, в которой в полном беспорядке была навалена огромная куча бумаг - полная бухгалтерия шахты. Кивнув на кучу, начальник произнёс: "Наведёшь порядок - останешься работать здесь и выживешь". Порядок Готлиб навёл - и выжил. В 1947м году из центра прислали представительство на освобождение примерных трудармейцев из лагеря. Узнав об этом, Готлиб попросил начальника отпустить его домой, однако тот поначалу отказывался. Он прекрасно понимал, что заменить Готлиба в бухгалтерии просто некем. Однако, Готлиб применил военную хитрость. Он всегда носил с собой во внутреннем кармане пиджака письмо и рисунок своей маленькой дочки Марии. Готлиб показал письмо с рисунком начальнику и сказал, что дочка очень ждёт, когда он наконец-то вернётся домой. Начальник был женат и тоже имел маленькую дочку. Сердце его дрогнуло и Готлиб был внесён в представительство на освобождение - как примерный трудармеец.
Никаких данных о нахождении Готлиба Майера 1942-1947гг в Воркутлаге или в Волгалаге в списках политических репрессий я не нашёл. Воркуталаг был закрыт одним из последних - 1 января 1960го года.
Пока Готлиб был в Трудармии, Амалия работала и тянула детей. О том, насколько тяжело ей было в то время, можно только представить. Местное население и партийное руководство совхоза относилось к представителям депортированных народов мягко говоря "по-скотски". Амалия рассказывала как-то своей снохе Нине об одном таком эпизоде, произошедшим с ней в годы войны.
В один из выходных дней Амалия постирала рабочую одежду и занималась по хозяйству. К ней в дом пришёл посыльный и сказал, что ей срочно нужно выйти на работу. Сменной одежды у Амалии не было, и она не могла выйти на работу, о чём она и сообщила посыльному. На следующей рабочей неделе, состоялся "народный суд" на центральном, Амалию осудили за невыход на работу и удержали с зарплаты 25%. Позже ей уже по-свойски сообщили, что такая практика применялась партийным руководством совхозов и районов, довольно регулярно, чтобы держать в "тонусе" переселенцев и докладывать наверх об "эффективности проделанной работы" местных органов надзора. И никого из этих органов не интересовало, что в том месяце у детей Амалии было на четверть меньше еды на столе. Вот так.
Послевоенные годы
Летом 1947го года Готлиб вернулся с Трудармии. До дома он добирался на всех доступных видах транспорта - по воде, железной дороге и на попутках. Желание увидеть поскорее свою семью было настолько велико, что последнюю часть пути, от Венгерово до центрального, он преодолел пешком. На подступах к дому его заметили местные ребятишки, игравшие на окраине села, о чём незамедлительно решили сообщить семье Майер. Первым о возвращении отца узнал маленький Готлиб и что есть сил рванул к нему навстречу. Они не виделись пять лет и отца своего Готлиб юниор почти не помнил.
После возвращения Готлиба, на 1й ферме его семья задержалась недолго. Готлиб был образованным человеком, неплохо говорил по-русски и имел экономическое образование, что для того времени и для тех мест было большой редкостью. Ему сразу же предложили место бухгалтера на центральном, однако он отказался. Дело в том, что на этом месте уже работал другой ссыльный немец (Готфрид) без соответствующего образования, который уже успел обжиться вместе с семьёй на новом месте. Если бы Готлиб согласился на эту должность, то этому немцу с семьёй, скорее всего, пришлось бы переезжать по месту новой работы. Готлибу предложили вакантное место бухгалтера на 3й ферме и он согласился.
В 12ти километрах от центрального, на дороге, ведущей на восток - в сёла Михайловка и Кама, находилась небольшая деревушка с броским названием - Гордеевка (8-10 домов). Слева от дороги ведущей в Михайловку находилось заболоченное займище и озеро с названием "Бурдуково". Как давно появилась эта деревушка и каково было её население, нам, к сожалению, неизвестно. В начале 30х годов, при основании Рямовского совхоза, возле деревни были построены 15-20 деревянных бараков и основана 3я ферма. Постепенно, ферма была заселена ссыльными и депортированными представителями разных народов - немцами, поляками, прибалтами, татарами и другими национальностями. До приезда семьи Готлиба, на ферме проживали семь немецких семей - Мелер, Ример (Раймер), Шпет, Вейгель, Данн, Шарф и Кинстлер.
По прибытию на ферму, семью Майер, на первое время, определили в общий барак. Несколько позже, им выделили небольшую старую деревянную избу, куда семья и заехала. Готлиб начал работать бухгалтером, Амалия пошла работать на ферму - дояркой.
На следующий год в семью Майер прибыло пополнение - дочь Катарина (14.05.1948). Три года спустя у Готлиба и Амалии родился младший сын - Андреас (01.06.1951). Последним ребёнком в семье Готлиба и Амалии стала дочь Ирма, которая родилась 30 сентября 1955го года. Несмотря на то, что в соседнем селе - Усть-Ламенка (18км к югу) находилась больница и роддом, почти все дети 3й фермы родились в землянке старушки Бибиковой, местной народной акушерки. Не обошла эта участь и всех новорожденных большой семьи Майер. У неё же рожали и Нина Эрнстовна и Амалия Готлибовна, поэтому точное место рождения их детей можно обозначить как "деревня Гордеевка".
В том же - 1955м году, сразу же после объявления амнистии, три татарских семьи, проживавших на 3й ферме, уехали на родину. У одной из них Готлиб купил небольшую глиняную избушку, где и поселил свою семью. Со временем, он пристроил к избушке дополнительные помещения.
На ферме была также своя начальная школа (4 класса), в которую пошли учиться младшие дети Готлиба и Амалии - Иван, Мария и Готлиб. Старшая дочь семьи - Амалия, моменту переезда (1947г) уже закончила 4 класса и поэтому учёбу она продолжила в своей средней школе на на первой ферме. На неделе она жила у семьи Арбузовых, на выходные и каникулы - у родителей. После окончания 8ми летней школы (1951г), Амалия продолжила учёбу в средней школе в районном центре Венгерово, находившимся примерно в 50ти километрах от дома. В учебные дни недели, с понедельника по пятницу, она училась в школе и жила в доме приютившей её русской семьи Пасыкиных, а на выходные и на каникулы приезжала домой к родителям. Летом 1952го года после окончания 9го класса Амалия приехала к родителям на каникулы, где и познакомилась со своим будущим мужем. В школу она уже больше не вернулась.
Амалия и Артур Генкельман
23 августа 1953го года, Амалия вышла замуж за спецпоселенца Артура Генкельмана, который сыграл решающую роль в том, что почти все дети и внуки Готлиба и все потомки Фёдора стали гражданами Таджикской ССР, за что ему огромное спасибо.
Артур Генкельман родился 02.04.1923 года в Житомирской области. В начале войны они жили на оккупированной немецкими войсками территории и их с матерью выслали на территорию восточной Германии, где они получили немецкое гражданство. Артур работал водителем и переводчиком, а мать - Ольга (Шарлотта) работала в столовой, а также убиралась в домах местных немцев. После окончания войны они не захотели уходить на Запад и попали в зону влияния Советской Армии. В 1946м году их осудили на 10 лет и отправили в лагеря для военнопленных. Ольгу отправили в Карагандинскую область, Артур попал в Пермскую область (возм. Сыктывкар). В лагере Артур работал поваром и за примерное поведение был освобождён на 2 года раньше срока (в 1952м году). После освобождения, он был направлен в Венгеровский район, на вольное поселение на 3ю ферму, где и познакомился с Амалией. На ферме Артур работал "на подхвате" и брался за любую работу. Основным занятием Артура был транспорт питьевой воды. Воспитанный и культурный немец - Артур пришёлся по душе Готлибу и Амалии и они были очень рады этому браку.
Летом следующего года у Артура и Амалии родился первенец - Алик (12.06.1954). В 1956м году (18го марта) у них родился второй сын, которого назвали в честь отца - Артуром.
Мать Артура отбыла полный срок в Карагандинской области, освободилась в 1956м году и сразу же приехала к сыну. В этом же году, Ольга и Артур со своей семьёй покинули спецпоселение и переехали на постоянное место жительства в город Душанбе (столицу Таджикской ССР), где проживала семья родной сестры Ольги - Антонины Монтай.
Иван и Нина Кинстлер
За три месяца до женитьбы Амалии и Артура, в мае 1953го года, сыграл свадьбу её младший брат - Иван, предложивший руку и сердце своей односельчанке Нине Кинстлер.
Нина Эрнстовна, несмотря на возраст (86 лет), обладает гениальной памятью. В основном, благодаря именно её воспоминаниям, я смог разобраться во многих хронологических и географических тонкостях жизни семьи Готлиба Майера в Рямовском совхозе (и не только). Я постараюсь пересказать историю семьи Нины Эрнстовны максимально приближённой к первоисточнику и очень надеюсь, что она поможет нам - потомкам, погрузиться в атмосферу того времени и прочувствовать, как жили и выживали наши предки.
Нина Эрнстовна родилась 17 декабря 1934 года в свиносовхозе No. 600, Александергейского кантона. Её отец - Кинстлер (Kinstler) Энрст Фридрихович родился в начале прошлого века в селе Вейценфельд, Мариентальского кантона. В 20х годах прошлого века, он какое-то время работал в Краснодарском крае (возможно, в Армавире) на кирпичном заводе, где и познакомился со своей будущей супругой - Еленой Адамовной Лейман (родилась в Армавире в 1909м году, родители - Адам и Доротея). В 1926м году Эрнст и Елена оформили свои отношения. На следующий год у них родилась старшая дочь - Ирма (10.05.1927). После Ирмы в семье родились ещё две дочери, которые умерли в младенчестве. В начале 30х годов, семья Кинстлер переехала из Армавира в Мариентальский район и была распределена в Свиносовхоз No. 600. Там Нина Эрнстовна и родилась - 17 декабря 1934го года. От мамы она слышала, что появилась на этот свет она, двумя днями раньше официальной даты рождения. Имя дочери дал отец.
После Нины в семье родились ещё сын Виктор (31.05.1936) и две дочери - Валентина (13.04.1939 и Эрна (род. в начале 1941 года). Отец Нины работал в совхозе учётчиком, мама сидела дома. Эрнст был прекрасным баянистом и без него не обходился в округе ни один праздник.
В один из сентябрьских дней 1941го года, в совхоз пришёл конвой, начальник которого сообщил селянам, что их депортируют в Сибирь и у них несколько часов на сборы. Мама, с одним грудным и четырьмя маленькими детьми, не успела вовремя собраться и выйти на место отправки. Начальник конвоя в бешенстве заскочил в дом, достал револьвер и несколько раз пальнул в потолок. От неожиданности и испуга у мамы случился эпилептический приступ, причём, ничего подобного с ней раньше никогда не случалось.
Прибыла семья Кинстлер 24 сентября 1941го года на станцию Чаны, откуда их на повозке, заряженной быками, привезли в конечный пункт назначения - деревню Бурсянино, стоявшей на берегу реки Тартас. В Бурсянино семье выделили отдельную квартирку в маленьком домике около кладбища. Там же, умерла младшая дочь семьи - Эрна. Еды не хватало. Отец, по возможности, ходил вечерами в соседнюю деревню "Ночка", где играл на баяне на девичьих посиделках. В награду он получал для своей семьи немного молока, сахара или сала.
Через некоторое время, отцу дали работу на складе запчастей машинно-тракторной станции в деревне Урез. Там же, на территории склада, семье Кинстлер выделили небольшую комнатку. В Урезе, восьмилетняя Нина подрабатывала нянькой в одной русской семье и также вносила свой вклад в материальную поддержку семьи.
В марте 1942го года отца забрали в Трудармию. Домой он больше не вернулся. Позже (23.02.1943), семья получила извещение из комендатуры, что он скончался на лесозаготовках в Ивдельлаге в начале 1943го года (умер в госпитале).
Так как отец больше не работал на МТС, помещение на складе они должны были освободить. Мама устроилась дояркой на базе "Заготскот", Рямовского совхоза, находившейся в 3-4х километрах от 3й фермы. Семья получила небольшую комнатку в помещении для больных телят. В комнатке были стол, скамейка и печка с лежанкой. Жили впроголодь. Дневной паёк составлял 500 грамм хлеба на взрослого человека и 200 грамм на ребёнка. Иногда, хлеба не хватало и паёк выдавали нечищеным пшеном. Если выдавалась свободная минута, мама ходила в соседнюю деревню Рямово, где жили литовцы и поляки и там помогала местным по дому и по хозяйству (прибраться в доме, посидеть с детьми, перекопать огород), за что и получала немного еды.
В один из дней с мамой случился второй приступ эпилепсии. Помощи было ждать неоткуда. Дети очень испугались. Они забились в угол печки и плакали не зная, что делать, пока мама не очнулась. К счастью, всё обошлось. Приступы стали регулярными и со временем, семья к ним привыкла. Да и мама уже была к ним готова. Если она, к примеру, ехала на санях в лес за дровами и начинала чувствовать приближение очередного приступа, она привязывала себя верёвками к саням, крепко закусывала кусок деревяшки и отключалась. Бык знал дорогу и сам привозил её обессиленное тело домой.
В 1943м году семья Кинстлер переехала на 3ю ферму Рямовского совхоза. Семью поселили в домике одной полячки, которая им очень помогала в это непростое время. Полячка работала ветврачом в телятнике и за 1-2 дня до того, как очередной больной или слабый телёнок должен был отойти в мир иной, она сообщала об этом маме и та, в назначенный день, шла на ферму, заворачивала сдохшего телёнка в свой зипун, тайком притаскивала его домой, обдирала и прятала в холодный подпол. Ночами она варила телячье мясо и кормила им детей.
Кормить свои семьи мясом падшего совхозного или колхозного скота, было в то время обычной практикой для селян. Однажды зимой, на 3й ферме сдох бык производитель и руководство совхоза, не зная причины его кончины, побоялось, что люди могут отравиться. Быка облили креолином (ужасная и вонючая гадость) и вывезли подальше, за пределы фермы. Однако, даже это не остановило селян. Они нашли замёрзшую тушу, топориками вырубили из неё части, пригодные для употребления в пищу, а затем соскребли с этих частей верхний слой, пропитавшийся креолином. Остальное сварили и употребили в пищу.
Через два года семью Кинстлер поселили на некоторое время в помещении начальной школы, а затем в одном из бараков, недалеко от школы. В 1947м году они перешли жить в землянку к бабушке Раймер.
На 3й ферме была своя школа. Однако, когда эта школа начала функционировать, никому неизвестно. Учительница по фамилии "Шарф" жила прямо в помещении класса, в дальнем углу которого стояла кровать. На этой кровати она со своими детьми (Майей и Яковом) и спала. Во время переменок она всё время предупреждала своих учеников: "Играйте, но на кровать не прыгайте!" Кроме неё, в школе также были преподаватели с фамилией "Бибиков".
В первый класс этой школы и пошла учиться Нина в 1945м году. Летом 1947го года, на 3ю ферму приехала семья Майер и их дети также пошли в школу на 3й ферме. Иван пошёл учиться в 4й класс, где уже училась Нина. С тех пор они уже не расставались. По окончании 4го класса (1948г), Иван с Ниной пошли в среднюю школу на центральное, где уже училась Амалия (на год старше). С понедельника по пятницу они жили бесплатно у местных селян, которые о них, по мере сил, и заботились. Тогда, с этим было очень просто. Нина, например, жила у продавщицы магазина - Нюры Гагариной. В пятницу все вместе шли пешком домой, а в воскресенье, опять-таки пешком - назад. По дороге Иван с Ниной постоянно дрались.
После окончания средней школы в 1951м году, Нина пошла работать на 3ю ферму дояркой. Иван устроился там же - учётчиком (проверял стога сена).
Начиная с 1952го года, Иван с Ниной твёрдо решили связать свои судьбы и жили уже как полноценная семья в гражданском браке. Расписаться они не могли только потому, что им тогда ещё не исполнилось 18 лет и они не получили паспорта. В мае 1953го года они поженились.
Нина Эрнстовна даже припомнила один забавный случай, связанный с их регистрацией. Для того, чтобы выйти замуж за Ивана, она должна была заполнить анкету и получить паспорт в районном центре - Венгерово. При заполнении анкеты (ещё на 3й ферме), она позволила себе пару вольностей. Отца Нины, во время работы в Урезском МТС, русские люди называли Егором. Так как начальник паспортного стола был русским, она подумала, что если она напишет отчество "Егоровна", ему так будет понятнее. Ну и кроме этого, она скостила себе годик (негоже невесте бытъ старше жениха) и вписала год рождения 1935. В общем, наругался он на Нину Эрнстовну и отправил домой, переписывать анкету. Всё бы хорошо, да только путь от 3й фермы до Венгерово и обратно (100км), Нина Эрнстовна два раза проделала на велосипеде. К слову, в среднем, один дневной этап многодневной профессиональной велосипедной гонки - Тур де Франс, составляет примерно 120-130 километров.
После свадьбы молодая семья поселилась в доме родителей Ивана. 2 сентября 1953го года, когда подошёл срок, Иван отвёз Нину в ближайший роддом в Усть Ламенке. Три дня Нина пролежала в роддоме в ожидании своей первой дочки Валентины, однако та рождаться передумала и решила немного подождать. Наконец, терпение Нины лопнуло, она собрала вещи, покинула роддом и пошла пешком домой. Благо дело, до дома было рукой подать - всего 18-20 километров. На следующий день (в 5:00 утра) она родила дочь Валентину (05.09.1953). Роды принимала мордовка - старушка Бибикова. Её дети работали в школе учителями.
Рождение Валентины отмечали всем селом. И я отмечал это событие вместе с ними, так как именно Тур де Франс Нины Эрнстовны от 3й фермы до Венгерово (50+50км), её марш-бросок от Усть Ламенки до 3й фермы, длинною в 18-20 километров, плюс точное расстояние от дома до школы на первой ферме (12км), которое они преодолевали пешком, и помогли мне определить точное месторасположение 3й фермы.
26 марта 1955го года в семье Ивана и Нины родился сын, которого назвали Александром.
Отъезд
В 1955м году Яков навестил семью Готлиба. Яков очень хотел собрать снова всю свою большую семью вместе и обсуждал с Готлибом варианты, как и где это можно осуществить.
В начале лета 1956го года, семью навестил и младший брат Готлиба - Фёдор с женой Катариной, которые на то время проживали в селе Пресновка, Северо-Казахстанской области. Фёдор провёл грамотную рекламную кампанию Пресновского района и убедил семью Готлиба переехать к нему. Убеждать, честно говоря, сильно долго и не пришлось. Большинство жителей 3й фермы были ссыльными, многие из них уже успели к этому времени вернуться на свою родину и ферма была на грани закрытия. Фёдор предложил своему племяннику Ивану переехать к нему в Пресновку устроить его на работу в районе или совхозе. Фёдор работал тогда в МТМ вулканизатором, а во время уборки урожая (август-октябрь) садился за руль комбайна. Он предложил Ивану поработать у него один сезон копнителем и, за это время, обучится работе на комбайне. Иван согласился и, к началу уборки урожая того же года, уехал в Пресновку к своему дяде. В октябре 1956го года Иван вернулся и забрал с собой на новое место жительства Нину с детьми и своего младшего брата Готлиба, который, к тому времени, уже успел закончить 7 классов средней школы.
Год спустя, с 3й фермы Челябинскую область (г. Златоуст) уехала семья Нины Эрнстовны - мать Елена Адамовна с сыном Виктором (31.05.1936) и дочерями - Ирмой (10.05.1927) и Валентиной (13.04.1939).
В мае 1958го года, последние представители семьи - Готлиб и Амалия Майер с тремя дочерями - Марией, Катариной, Ирмой, и младшим сыном - Андреем, покинули 3ю ферму Рямовского совхоза, Венгеровского района, Новосибирской области, чтобы уже больше никогда сюда не возвращаться и отправились в поисках новой, лучшей жизни в село Пресновку, Пресновского района, Северо-Казахстанской области.
В течение последующих 50ти лет, Рямовский совхоз, все его отделения и поселения прекратили своё существование и исчезли с лица земли.